"Случилось то сразу после Пасхи. ...тысячи отроков тронулись в путь, бросив работу и кров. Иным из них минул только шестой год. Другим же впору было выбирать себе невесту, они же выбрали подвиг и славу во Христе. Заботы, им порученные, они позабыли... и думали о супостатах, магометанской ересью сильных.
.. Родители, друзья упорно уговаривали их, но твердость их была неколебима. Возложив на себя крест и сплотившись под знамена, они двинулись на Иерусалим... Весь мир называл их безумцами, но они шли вперед".
Так средневековые источники повествуют о событии, всколыхнувшем христианскую Европу в 1212 г. Десятки тысяч немецких и французских детей, увлеченные непостижимым порывом, отправились в далекий Иерусалим, чтобы снова освобождать Гроб Господень из рук магометан - "одинокий гроб Иисуса Христа, который - и это позор всех христиан и несмываемый позор каждого христианина - долгие годы пребывает в руках нечестивых".
За четверть века до того знаменитый султан Салах-ад-Дин (Саладин) нанес поражение крестоносцам и очистил от них Иерусалим, и лучшие рыцари Запада пытались вернуть утраченную святыню. На пути к Святому граду погиб Фридрих Барбаросса, не добился победы и Ричард Львиное Сердце. Легче оказалось взять православный Константинополь, чем мусульманский Иерусалим. Казалось, дело крестоносцев потерпело полную неудачу и все благоволило магометанам, как вдруг разнесся слух, что освободить святыни дано лишь детям, лишенным грехов и пороков. На христианский мир снизошло странное, словно амок, поветрие: множество детей, тихих, простых, внезапно покидали свои дома.
В мае 1212 г., когда детское войско двигалось через Кельн, в его рядах насчитали около 25 тыс. мальчиков и девочек. Они шли в Италию, чтобы переправиться через Средиземное море в Палестину.
В хрониках XIII в., как подсчитали историки, 51 раз упоминается этот поход, который получил впоследствии название "крестового похода детей". Многое в этих сообщениях кажется настолько фантастичным, что напоминает скорее легенду, но многое выглядит очень достоверно. Впрочем, независимо от того, все ли подробности той давней трагедии донесены до нас правдиво, или же средневековые летописцы наряду с фактами вписывали любые доходившие до них слухи и поверья, все равно их рассказ четко отражает самые основы тогдашнего мышления.
Люди той эпохи пережили на своем веку немало катастроф. Им довелось увидеть, как распалась самая великая держава того времени - Византийская империя, как Господь за их грехи отвернулся от них и позволил мусульманам отвоевать Иерусалим. Рубеж XII- XIII вв. - время напряженных духовных исканий и страшных заблуждений. Сотни тысяч людей, как и в наши дни, увлеклись учениями различных еретических сект. Ересями охвачена вся южная Франция. Люди бросают свои дома, богатство, и, движимые таинственным духом, спешат проповедовать. Катары отвергают Ветхий Завет и создают свою церковь, вальденсы не признают молитв и икон, отказываются платить налоги, нести воинскую службу. Их учения распространяются по всей Европе.
В самом конце XII в. для борьбы с сектами учреждается инквизиция. Появляются официально разрешенные секты - орден францисканцев (1210) и орден доминиканцев (1216). Казалось, весь христианский мир пришел в движение, спеша избавиться от грехов и обрести утраченную веру. Поколение фанатичных родителей породило поколение обезумевших детей.
Автор хроники, процитированной в начале, несомненно, был очевидцем тех бурных событий. Ведь он жил в Кельне, по улицам которого тянулись толпы "чад Божьих", шедших в поход, и, значит, сообщал об увиденном вовсе не из третьих рук. Его рассказ датирован 1216 г. К тому времени он уже знал, чем кончилась эта благочестивая авантюра, начинавшаяся как безобидный анекдот. "Многие из них добрались до Меца, прежде чем их вынудили вернуться, другие - до Пьяченцы и даже до Рима. Иные достигли Марселя. Прибыл ли кто из них в Святую Землю и что с ними сталось, неведомо. Известно только одно: многие тысячи отправились в этот путь, но немногие возвратились домой".
Началась эта странная история с того, что некоему деревенскому мальчику по имени Николас из окрестностей Кельна (по одним данным, ему было шестнадцать, по другим - не исполнилось и десяти) явился ангел, объявивший, что Гроб Господень будет освобожден не мечом, но миром. Этот подросток, обладавший, очевидно, всеми задатками харизматического лидера, рассказывал об этом так подкупающе убедительно, что послушать его собирались тысячи людей. Отмеченный ангельской печатью, он сделался всеобщим любимцем. "Где он ни появлялся, он непреодолимо привлекал к себе детей", - писал Бернгард Куглер в "Истории крестовых походов". Его проповеди слушали, как позже концерты "Битлз". Ряды его поклонников росли, как позже ряды секты "Аум Синрике". Поверившим в него юный лидер обещал, что пойдут они, как Моисей, "среди моря по суше". Впереди ждало их "вечное царство мира", что утвердится в Иерусалиме.
В считанные недели всколыхнулись все земли в низовьях Рейна. Было много сочувствующих, народ наперебой предлагал детям-крестоносцам помощь. Если где-то их "армию" и не пускали в город, то горожане выносили щедрое угощение в поле.
Лишь немногие умы остались стойки к такому искушению. Авторы некоторых хроник неодобрительно отозвались о всеобщем увлечении, называя самого Николаса и тех, кто пошел за ним, латинским словечком "stuiti" (глупцы), или даже именуя их "орудиями Дьявола". Однако упреки тонули в море энтузиазма. Куглер пишет: "Собралась толпа в 20 тысяч мальчиков, девочек, а также беспорядочного сброда и двинулась из Кельна на юг". Автор хроники города Трир (150 км к югу от Кельна), также видел этих детей. По его словам, на одежде Николаса красовался щит, "словно крест в форме буквы "тау", что почитается знаком святости и чудотворной силы". В ту пору многие знали, что точно такой же крест носит на своей одежде и один из самых известных людей того времени - Франциск из Ассизи. "Быть может, и юного воина Христова ждет теперь та же слава?" - говорили одни. "Та же скандальная слава", - думали другие.
Это сейчас Франциск Ассизский почитается как католический святой, проживший образцовую жизнь. Время сгладило все неровности биографии, оставив одно имя и заслуги. Современникам, особенно поначалу, было куда труднее оценить его поступки. К нему, как ни к кому другому, подходит фраза: "Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит". Прежде чем Франциск стал знаменитым, его биографию, пишет Г.К. Честертон, вполне можно было уместить в две строки: "Порочный юноша скатывается на самое дно, буквально копошится в грязи".
Тот самый Франциск - а был он примерно на 15 лет старше нового подвижника, Николаса - уже успел прославиться как безумец и отъявленный скандалист. От него отвернулись родные и близкие; им возмущались власти церковные и светские. Он требовал от своих сторонников бедности, целомудрия и послушания; он хотел, чтобы всю жизнь они оставались неприкаянными бродягами. Он ненавидел законы и оружие; он считал, что богатство и власть портят людей. Он шел по грани, разделявшей церковь и ересь, увлекая за собой все больше "братцев" и все сильнее рискуя кончить жизнь на костре. Лишь в 1210 г. его положение в обществе стало в какой-то мере прочным. Папа Иннокентий III позволил ему создать свою официальную секту - орден францисканцев.
Его возвращение из Рима было таким же триумфальным, как и пришествие Николаса - к нему стекались толпы людей. "Говорят, что все жители - мужчины, женщины, дети - бросили работу, деньги, дома и прямо в чем были пошли за братцами, умоляя принять их в воинство Господне", - пишет Честертон. В 1212 г. судьбы Николаса и Франциска сошлись, наконец, в одной точке. Итальянский подвижник тоже задумал отправиться в крестовый поход. Только он не звал за собой толпы людей, не думал их телами вымостить путь в царство мира - вся его армия состояла из него одного. Он задумал уехать к магометанам, в Сирию, чтобы там убедить их отказаться от своей ереси и почитать Христа. Он свято верил, что людей надо не убивать, а воспитывать.
Забегая вперед, скажем, что в 1219 г. Франциск прибыл в Египет, где в то время крестоносцы осаждали крепость Дамиетту, и, проникнув к султану аль-Калилу, принялся агитировать за христианство. Его поведение было столь необычно и бесстрашно, что изумленный правитель не наказал неверного, лишь отослал его прочь. "Мост, который мог бы соединить Восток и Запад, рухнул сразу, оставшись навсегда одной из несбывшихся возможностей истории". Но прежде чем был разрыв с незваным миссионером, была расправа с непрошеными гостями - детьми.
Странное, даже зловещее сходство есть в биографиях Николаса и Франциска. Оба умели увлечь за собой людей - по одному слову любой их сторонник готов был оставить все, что имел; оба явились укрепить веру в Христа и принести мир на землю; один спас жизни тысячам бедняков, другой погубил тысячи детских душ. Поневоле вспоминается афоризм Дж. Ньюмена: "Если Антихрист похож на Христа, то и Христос, наверное, похож на Антихриста".
25 июля 1212 г. юные "воители Христа" прибыли в Шпейер. Тамошний монах оставил следующую запись: "И случилось великое паломничество, шли мужи и девы, юноши и старцы, и все это были простолюдины". Через месяц "толпа немецких ребят, женщин и девиц" во главе с Николасом достигла итальянского города Пьяченца. Местный хронист отметил, что они спрашивали дорогу к морю. В те же дни в Кремоне видели толпу детей, пришедших сюда из Кельна.
25 августа в Геную, один из крупных портовых городов того времени, вошли необычные странники. Их взорам открылось море, которое они жаждали перейти или хотя бы переплыть. Хронист Огерий Панис пишет, что насчитал 7 тыс. мужчин, женщин и детей. На их одеждах были нашиты кресты; на спине они несли котомки; некоторые сжимали в руках трубы или посохи, как у пилигримов. Панис сообщает, что многие на следующий день покинули город, чем-то удрученные. Он не написал, что расстроило их.
Другой генуэзский хронист сообщает, что Николас со своими сторонниками направились на побережье; настал "момент истины": все собравшиеся ждали великого чуда. Вот-вот Николас "прострит руку на море и разделит его". Вот-вот пилигримы двинутся посуху вплоть до Святой земли. Все ждали, но чуда так и не произошло.
Трудно понять, что случилось, когда тысячи людей разом поняли, что все они одурачены похвальбой юного хвастуна - хронисты пересказывают эту часть истории сбивчиво и невнятно. Один источник сообщает, что многие из разочарованных "крестоносцев" остались в Генуе, ибо уже не имели сил на обратный путь. Другой - что некоторые из странников были похищены пиратами прямо на побережье. Некоторые вроде бы отправились в Пизу, где погрузились на два корабля и поплыли в Святую Землю.
По некоторым данным, часть этого безоружного "войска Христова" добралась до Рима, где перед ними выступил сам папа Иннокентий III. Именно тогда он с укоризной произнес, адресуясь ко всему христианскому миру: "Эти дети пристыжают нас; пока мы спим, они радостно идут, чтобы завоевать Святую землю".
Звучная фраза! Она побудила к новому наступлению на Египет, султан которого владел Палестиной (правда, Пятый крестовый поход начался в 1217 г., уже после смерти Иннокентия). Вот только историки теперь сомневаются, произошла ли в самом деле встреча первосвященника с паствой, готовой пойти на край света ради сбережения древних святынь. По крайней мере, в подробных анналах Ватикана за 1212 г. ни единым словом не упомянуто об этой встрече. Быть может, она лишь красивая легенда, придуманная в утешение тем, кто искал Землю обетованную, кто мечтал совершить подвиг ради своих братьев во Христе и пал от их же бездушия.
"Обратный путь уничтожил почти весь остаток этого детского войска, - писал Куглер. - Сотни их падали от истощения и жалким образом погибали на дорогах. Нескольким удалось найти приют в добрых семьях и своими руками зарабатывать себе пропитание, но большинство погибло".
Неясно, что приключилось с самим Николасом. Одни хроники говорят, что вместе с немногими верными ему людьми он отправился на юг Италии, стремясь попасть в Бриндизи, откуда без успеха надеялся бежать Спартак, но на пути туда Николас, как и античный вождь, умер. Другие - что он туда все же прибыл. По некоторым данным, он добрался даже до Иерусалима и через несколько лет воевал плечом к плечу с участниками Пятого крестового похода. Уже упомянутый нами хронист из Трира сообщает, что епископ Бриндизи помешал ему продолжать путь в Палестину. Он будто бы узнал, что отец Николаса задумал продать в рабство сарацинам всех юных крестоносцев.
Трудно, да, пожалуй, уже и невозможно разобраться в этом хитросплетении противоречащих друг другу фактов. В потемках истории исчезают незадачливый пророк, его отец и почти все их сторонники.
В общем-то, сведения о "крестовом походе детей" скорее порождают вопросы, чем отвечают на них. Начнем с того, что само наименование этой странной авантюры неточно. "Крестовым походом" называется военный поход, начатый по призыву римского папы с согласия императора Священной Римской империи и королей Англии и Франции. Ничего подобного в этой истории нет. В средневековых хрониках случившееся называли "commotio" (движение) или "peregrinatio" (паломничество). Кроме того, нигде не упоминается, что у участников этой авантюры было оружие. А какой же военный поход без него? Они шли сражаться за Святую землю, но не мечом и копьем, а уповая лишь на Божью помощь. Сперва перед ними должно было расступиться море, потом, очевидно, должны были пасть стены крепостей. Как только первое чудо не состоялось, они разуверились и в другом. В итоге на берегу моря растерянно топтались слабые, сломленные люди, не зная, куда же им идти.
Участников "движения" называют, не делая различий, детьми. Однако из уже приведенных цитат видно, что публика была очень пестрой, всех возрастов. Правда, преобладала в толпе молодежь. Только этот факт оправдывает укоренившийся эпитет "детский".
Тут уже не обойтись без объяснений филолога. В старинных хрониках приверженцев Николаса обычно именуют словом pueri. В переводе с латинского это означает "отрок", но, например, в Средние века на Руси "отроками" называли не только детей и подростков, но и слуг и рабов. В Западной Европе понятие "pueri" толкуется столь же широко. Если у человека не было ни земли, ни имущества (в ту пору наследство доставалось только старшему сыну), ему ничего не оставалось, как идти в поденщики, пастухи, слуги. Таких людей, "нищих, что дети малые", тоже звали pueri.
Итак, крестовый поход детей впору назвать "паломничеством бесправных простолюдинов". Его участники напоминают тех несчастливых бедняков, что в 1096 г. доверчиво ринулись за Петром Пустынником и нашли лишь свою смерть. В тот бесславный поход беднота тоже брала с собой жен и детей. Как все повторяется!
Почему же столько людей - и малых, и старых готовы были по первому зову отрока- агитатора устремиться в неизвестные края? Что им на месте-то не сиделось? Дело в том, что в Европе к XIII в. изменились условия жизни. С тех пор как под ударами варваров погибли античные полисы, страны Европы на протяжении многих столетий были "странами без городов". И вот все переменилось. Крохотные, жалкие огороженные местечки в XIII в. начали стремительно расти. Произошла "городская революция", стремительно развивалась торговля, благополучие людей росло, рождаемость резко увеличилась. Возникло перенаселение. Все это постепенно расшатывало устои феодализма. Земля не могла прокормить избыток крепостных, и не в силах найти себе занятие в деревне, они бежали в города, нанимались в поденщики и т.п. Пропасть между нищетой и богатством увеличивалась. Именно среди таких неприкаянных людей - "нищих, что дети малые" - нашлось много желающих отправиться в Палестину, чтобы, наконец, поселиться на своем клочке земли в этой стране, по праву принадлежащей христианам.
Церковные и светские власти почти не обращали внимания на этот назревавший кризис - их заботили лишь междоусобные распри. Даже во время Третьего крестового похода (1189-1192), когда решалась судьба государств, созданных крестоносцами на Востоке, английский и французский короли продолжали враждовать. В решающий момент часть армии во главе с королем отплыла во Францию, бросив первые европейские колонии на произвол судьбы.
В начале XIII в. ожесточенные войны шли уже в самой Европе. Отправившись в 1202 г. из Венеции в Египет крестоносцы попали, в конце концов, в Константинополь и разграбили его. Вместо Гроба Господня они обрели золото и другие сокровища, предпочитая, как сетовал Иннокентий III, "земные блага небесным".
В 1209 г. армия французского короля Филиппа II Августа, позорно бежавшего из Палестины, вторглась в Лангедок - богатую область на юге Франции, обособившуюся от севера страны (сам король в этом походе не участвовал). В Лангедоке были очень популярны учения еретиков - катаров и вальденсов. Поэтому на первый взгляд, война имела религиозную подоплеку: защитники христианской веры сражались против людей, ее осквернивших. Однако и здесь на первом плане были экономические и политические интересы: Франция поглотила соседнюю, более развитую страну.
Папа Иннокентий хорошо сознавал растущую пропасть между бедными и богатыми, в которую грозил рухнуть весь подвластный ему мир. Видя, что народ отворачивается от церкви, он попытался спасти то, что еще можно спасти. Именно в 1212 г. он изо всех сил пытается направить в полезное русло энергию множества обездоленных, злых, готовых на все людей: подстрекает их к войне с магометанами.
В том же 1212 г. (воистину в этот год все митингуют и призывают сразиться с нечестивыми: юноши и церковные иерархи, бродячие безумцы и безумные короли!) на Пиренейском полуострове разыгрывается важнейшее сражение, определившее судьбу арабских владений в Европе. Правители Кастилии, Наварры, Португалии и Арагона давно мечтали сокрушить власть альмохадов - исламских фундаменталистов, что мешали продвижению испанцев на юг полуострова. Сейчас, объединив силы, они готовились к войне. Узнав об этом, папа приветствует "верных своих слуг", называя грядущий территориальный захват "войной за веру". Папа надеется, что победа вселит в души христиан радость, ободрит и укрепит их; он ожидает, что общество снова охватит энтузиазм и начнется духовный подъем.
В феврале 1212 г. король Кастилии Альфонс VIII возвестил о скорой битве; по всей Европе прокатывается волна воодушевления. 16 мая, накануне войны, папа организует шествие в Риме, чтобы показать, что церковь целиком поддерживает войну с альмохадами. Вероятно, подобные шествия проходили также в разных уголках Германии и Франции. Возможно, Николас сам был увлечен царившими в обществе настроениями и именно это побудило его начать свой "крестовый поход", собрав под свои знамена нищих, детей, женщин и стариков.
В те дни добровольцам был открыт путь на Восток и Запад. Люди побогаче могли ехать в Испанию, снарядившись для войны с маврами, бедные патриоты христианства отправлялись в пеший поход. Две армии почти одновременно двинулись на мусульман - одна рассеяла их, другая рассеялась сама.
16 июля 1212 г. близ местечка Лас-Навас де Толоса войско арабов было напрочь разбито христианами. Реконкиста стала необратимой; "Варвары Запада" выиграли первый в этом году "крестовый поход". Второй, в который вел Николас, окончился на итальянском побережье. Но был еще и третий поход; он тоже начался весной 1212 г. - весной "всеобщей мобилизации христиан".
Невероятно, но в те же месяцы 1212 г., когда по всей Германии собираются в ополчение дети, подобная страсть охватила и французских отроков. Хронисты сообщают о появлении некоего мальчика-пастуха по имени Стефан, жившего к западу от Орлеана. В мае он объявил об удивительной истории, с ним приключившейся. Он подал нищему еду, а тот вложил ему в руку священное послание, отправленное самим Иисусом, и просил как можно скорее передать это королю Филиппу Августу. К сожалению, хронисты не знают ничего о содержании этого неземного письма. Но и без того видно, что Стефан - такая же харизматическая фигура, как и Николас - в те же дни собирал свое ополчение. Дошло до того, что порицались родители, мешавшие своим детям отправиться в путь.
Согласно одной из хроник, юный полководец собрал под свои знамена около 30 тыс. "детей" (pueri). Вместе с ними он отправился в Сен-Дени, где находился замок короля - чтобы попросить у того аудиенции. Но король не его принял - наоборот, не долго думая, отослал детей, большинству из которых не исполнилось и двенадцати. Что стало с самим Стефаном, история умалчивает.
Впрочем, хроника, составленная впоследствии неким монахом, рассказывает и о дальнейшей судьбе этих детей: французские pueri - как и немецкие - по-прежнему стремились попасть в Святую землю. Их ряды полнились уже и взрослыми: крестьянами, ремесленниками, священниками и даже преступниками. Они достигли Марселя, где ожидали (какие поразительные параллели!), что волны расступятся и пропустят их в Иерусалим. Однако чудо и здесь не произошло. Тут-то и пришли на помощь купцы, коих звали Хуго Железный и Вильгельм Свинья. И эти дьявольские фигуры со своими мрачными прозвищами - вовсе не выдумка летописцев. Известно, что Фридрих II, захватив этих преступных торговцев, велел их казнить. Пока же их уста источали мед и лесть, они готовы были везти "поборников Христа за воздаяние Божие" в Иерусалим.
"Дети" поднялись на семь имевшихся у них кораблей. Во время бури два корабля перевернулись у берегов Сардинии, все пассажиры утонули; остальные достигли мусульманской земли. (Позже папа Григорий IX (1227-1241) велел соорудить на острове Сан-Пьетро часовню - почтить память утонувших. Она существует по сей день.) Вот только приплыли торговцы не в Палестину, а в Алжир и Александрию, где и продали детей на невольничьем рынке. Один из обращенных в рабство через 18 лет смог вернуться и рассказал об ужасной судьбе его товарищей.
Однако историки не уверены в том, что рассказ во всем соответствует действительности. Возможно, некий хронист Альберих фон Труафонтен смешал в своем рассказе сразу две похожие истории, случившиеся в одно и то же лето - с Николасом и со Стефаном. Возможно, страшный рассказ о продаже доверчивых крестоносцев родился из слухов, возникших, когда участники этой авантюры так и не вернулись домой.
Конечно, остается немало вопросов, но в общих чертах картина ясна. В Европе кризис, все больше молодых, энергичных людей не имели за душой ничего и не знали, куда приложить свои силы. С отчаянной решимостью они шли за проповедниками, коих было немало. Полнились ряды еретиков и сектантов, появились самозваные вожди, готовые повести паству хоть на край света. Они полагались лишь на чудо - на веру, что "движет горами и морями".
В их безумной затее очень ярко отразился образ мышления средневекового человека. Эта эпоха была временем коллективных переживаний: словно огромный резонатор, толпа усиливала каждое слово, каждый жест проповедника. И тогда тысячи людей, старых и малых, бросали свои дома, оставляли имущество, чтобы послужить Господу и вернуть потерянные святыни. Словно волны, поднятые бурей, "воины Христовы" носились по всей Европе, и им мнились лишь подвиги, не награды! Что ж, подвиг в ту пору был доступен каждому, ибо свершить его было легче, чем вынести тяготы жизни. Увы, им не суждено было попасть в Святую землю, обещанную сладкоустым ангелом. Они поверили, но вера привела их в никуда.
По материалам книги Н.Непомнящего "Сто загадок истории"
Так средневековые источники повествуют о событии, всколыхнувшем христианскую Европу в 1212 г. Десятки тысяч немецких и французских детей, увлеченные непостижимым порывом, отправились в далекий Иерусалим, чтобы снова освобождать Гроб Господень из рук магометан - "одинокий гроб Иисуса Христа, который - и это позор всех христиан и несмываемый позор каждого христианина - долгие годы пребывает в руках нечестивых".
За четверть века до того знаменитый султан Салах-ад-Дин (Саладин) нанес поражение крестоносцам и очистил от них Иерусалим, и лучшие рыцари Запада пытались вернуть утраченную святыню. На пути к Святому граду погиб Фридрих Барбаросса, не добился победы и Ричард Львиное Сердце. Легче оказалось взять православный Константинополь, чем мусульманский Иерусалим. Казалось, дело крестоносцев потерпело полную неудачу и все благоволило магометанам, как вдруг разнесся слух, что освободить святыни дано лишь детям, лишенным грехов и пороков. На христианский мир снизошло странное, словно амок, поветрие: множество детей, тихих, простых, внезапно покидали свои дома.
В мае 1212 г., когда детское войско двигалось через Кельн, в его рядах насчитали около 25 тыс. мальчиков и девочек. Они шли в Италию, чтобы переправиться через Средиземное море в Палестину.
В хрониках XIII в., как подсчитали историки, 51 раз упоминается этот поход, который получил впоследствии название "крестового похода детей". Многое в этих сообщениях кажется настолько фантастичным, что напоминает скорее легенду, но многое выглядит очень достоверно. Впрочем, независимо от того, все ли подробности той давней трагедии донесены до нас правдиво, или же средневековые летописцы наряду с фактами вписывали любые доходившие до них слухи и поверья, все равно их рассказ четко отражает самые основы тогдашнего мышления.
Люди той эпохи пережили на своем веку немало катастроф. Им довелось увидеть, как распалась самая великая держава того времени - Византийская империя, как Господь за их грехи отвернулся от них и позволил мусульманам отвоевать Иерусалим. Рубеж XII- XIII вв. - время напряженных духовных исканий и страшных заблуждений. Сотни тысяч людей, как и в наши дни, увлеклись учениями различных еретических сект. Ересями охвачена вся южная Франция. Люди бросают свои дома, богатство, и, движимые таинственным духом, спешат проповедовать. Катары отвергают Ветхий Завет и создают свою церковь, вальденсы не признают молитв и икон, отказываются платить налоги, нести воинскую службу. Их учения распространяются по всей Европе.
В самом конце XII в. для борьбы с сектами учреждается инквизиция. Появляются официально разрешенные секты - орден францисканцев (1210) и орден доминиканцев (1216). Казалось, весь христианский мир пришел в движение, спеша избавиться от грехов и обрести утраченную веру. Поколение фанатичных родителей породило поколение обезумевших детей.
Автор хроники, процитированной в начале, несомненно, был очевидцем тех бурных событий. Ведь он жил в Кельне, по улицам которого тянулись толпы "чад Божьих", шедших в поход, и, значит, сообщал об увиденном вовсе не из третьих рук. Его рассказ датирован 1216 г. К тому времени он уже знал, чем кончилась эта благочестивая авантюра, начинавшаяся как безобидный анекдот. "Многие из них добрались до Меца, прежде чем их вынудили вернуться, другие - до Пьяченцы и даже до Рима. Иные достигли Марселя. Прибыл ли кто из них в Святую Землю и что с ними сталось, неведомо. Известно только одно: многие тысячи отправились в этот путь, но немногие возвратились домой".
Началась эта странная история с того, что некоему деревенскому мальчику по имени Николас из окрестностей Кельна (по одним данным, ему было шестнадцать, по другим - не исполнилось и десяти) явился ангел, объявивший, что Гроб Господень будет освобожден не мечом, но миром. Этот подросток, обладавший, очевидно, всеми задатками харизматического лидера, рассказывал об этом так подкупающе убедительно, что послушать его собирались тысячи людей. Отмеченный ангельской печатью, он сделался всеобщим любимцем. "Где он ни появлялся, он непреодолимо привлекал к себе детей", - писал Бернгард Куглер в "Истории крестовых походов". Его проповеди слушали, как позже концерты "Битлз". Ряды его поклонников росли, как позже ряды секты "Аум Синрике". Поверившим в него юный лидер обещал, что пойдут они, как Моисей, "среди моря по суше". Впереди ждало их "вечное царство мира", что утвердится в Иерусалиме.
В считанные недели всколыхнулись все земли в низовьях Рейна. Было много сочувствующих, народ наперебой предлагал детям-крестоносцам помощь. Если где-то их "армию" и не пускали в город, то горожане выносили щедрое угощение в поле.
Лишь немногие умы остались стойки к такому искушению. Авторы некоторых хроник неодобрительно отозвались о всеобщем увлечении, называя самого Николаса и тех, кто пошел за ним, латинским словечком "stuiti" (глупцы), или даже именуя их "орудиями Дьявола". Однако упреки тонули в море энтузиазма. Куглер пишет: "Собралась толпа в 20 тысяч мальчиков, девочек, а также беспорядочного сброда и двинулась из Кельна на юг". Автор хроники города Трир (150 км к югу от Кельна), также видел этих детей. По его словам, на одежде Николаса красовался щит, "словно крест в форме буквы "тау", что почитается знаком святости и чудотворной силы". В ту пору многие знали, что точно такой же крест носит на своей одежде и один из самых известных людей того времени - Франциск из Ассизи. "Быть может, и юного воина Христова ждет теперь та же слава?" - говорили одни. "Та же скандальная слава", - думали другие.
Это сейчас Франциск Ассизский почитается как католический святой, проживший образцовую жизнь. Время сгладило все неровности биографии, оставив одно имя и заслуги. Современникам, особенно поначалу, было куда труднее оценить его поступки. К нему, как ни к кому другому, подходит фраза: "Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит". Прежде чем Франциск стал знаменитым, его биографию, пишет Г.К. Честертон, вполне можно было уместить в две строки: "Порочный юноша скатывается на самое дно, буквально копошится в грязи".
Тот самый Франциск - а был он примерно на 15 лет старше нового подвижника, Николаса - уже успел прославиться как безумец и отъявленный скандалист. От него отвернулись родные и близкие; им возмущались власти церковные и светские. Он требовал от своих сторонников бедности, целомудрия и послушания; он хотел, чтобы всю жизнь они оставались неприкаянными бродягами. Он ненавидел законы и оружие; он считал, что богатство и власть портят людей. Он шел по грани, разделявшей церковь и ересь, увлекая за собой все больше "братцев" и все сильнее рискуя кончить жизнь на костре. Лишь в 1210 г. его положение в обществе стало в какой-то мере прочным. Папа Иннокентий III позволил ему создать свою официальную секту - орден францисканцев.
Его возвращение из Рима было таким же триумфальным, как и пришествие Николаса - к нему стекались толпы людей. "Говорят, что все жители - мужчины, женщины, дети - бросили работу, деньги, дома и прямо в чем были пошли за братцами, умоляя принять их в воинство Господне", - пишет Честертон. В 1212 г. судьбы Николаса и Франциска сошлись, наконец, в одной точке. Итальянский подвижник тоже задумал отправиться в крестовый поход. Только он не звал за собой толпы людей, не думал их телами вымостить путь в царство мира - вся его армия состояла из него одного. Он задумал уехать к магометанам, в Сирию, чтобы там убедить их отказаться от своей ереси и почитать Христа. Он свято верил, что людей надо не убивать, а воспитывать.
Забегая вперед, скажем, что в 1219 г. Франциск прибыл в Египет, где в то время крестоносцы осаждали крепость Дамиетту, и, проникнув к султану аль-Калилу, принялся агитировать за христианство. Его поведение было столь необычно и бесстрашно, что изумленный правитель не наказал неверного, лишь отослал его прочь. "Мост, который мог бы соединить Восток и Запад, рухнул сразу, оставшись навсегда одной из несбывшихся возможностей истории". Но прежде чем был разрыв с незваным миссионером, была расправа с непрошеными гостями - детьми.
Странное, даже зловещее сходство есть в биографиях Николаса и Франциска. Оба умели увлечь за собой людей - по одному слову любой их сторонник готов был оставить все, что имел; оба явились укрепить веру в Христа и принести мир на землю; один спас жизни тысячам бедняков, другой погубил тысячи детских душ. Поневоле вспоминается афоризм Дж. Ньюмена: "Если Антихрист похож на Христа, то и Христос, наверное, похож на Антихриста".
25 июля 1212 г. юные "воители Христа" прибыли в Шпейер. Тамошний монах оставил следующую запись: "И случилось великое паломничество, шли мужи и девы, юноши и старцы, и все это были простолюдины". Через месяц "толпа немецких ребят, женщин и девиц" во главе с Николасом достигла итальянского города Пьяченца. Местный хронист отметил, что они спрашивали дорогу к морю. В те же дни в Кремоне видели толпу детей, пришедших сюда из Кельна.
25 августа в Геную, один из крупных портовых городов того времени, вошли необычные странники. Их взорам открылось море, которое они жаждали перейти или хотя бы переплыть. Хронист Огерий Панис пишет, что насчитал 7 тыс. мужчин, женщин и детей. На их одеждах были нашиты кресты; на спине они несли котомки; некоторые сжимали в руках трубы или посохи, как у пилигримов. Панис сообщает, что многие на следующий день покинули город, чем-то удрученные. Он не написал, что расстроило их.
Другой генуэзский хронист сообщает, что Николас со своими сторонниками направились на побережье; настал "момент истины": все собравшиеся ждали великого чуда. Вот-вот Николас "прострит руку на море и разделит его". Вот-вот пилигримы двинутся посуху вплоть до Святой земли. Все ждали, но чуда так и не произошло.
Трудно понять, что случилось, когда тысячи людей разом поняли, что все они одурачены похвальбой юного хвастуна - хронисты пересказывают эту часть истории сбивчиво и невнятно. Один источник сообщает, что многие из разочарованных "крестоносцев" остались в Генуе, ибо уже не имели сил на обратный путь. Другой - что некоторые из странников были похищены пиратами прямо на побережье. Некоторые вроде бы отправились в Пизу, где погрузились на два корабля и поплыли в Святую Землю.
По некоторым данным, часть этого безоружного "войска Христова" добралась до Рима, где перед ними выступил сам папа Иннокентий III. Именно тогда он с укоризной произнес, адресуясь ко всему христианскому миру: "Эти дети пристыжают нас; пока мы спим, они радостно идут, чтобы завоевать Святую землю".
Звучная фраза! Она побудила к новому наступлению на Египет, султан которого владел Палестиной (правда, Пятый крестовый поход начался в 1217 г., уже после смерти Иннокентия). Вот только историки теперь сомневаются, произошла ли в самом деле встреча первосвященника с паствой, готовой пойти на край света ради сбережения древних святынь. По крайней мере, в подробных анналах Ватикана за 1212 г. ни единым словом не упомянуто об этой встрече. Быть может, она лишь красивая легенда, придуманная в утешение тем, кто искал Землю обетованную, кто мечтал совершить подвиг ради своих братьев во Христе и пал от их же бездушия.
"Обратный путь уничтожил почти весь остаток этого детского войска, - писал Куглер. - Сотни их падали от истощения и жалким образом погибали на дорогах. Нескольким удалось найти приют в добрых семьях и своими руками зарабатывать себе пропитание, но большинство погибло".
Неясно, что приключилось с самим Николасом. Одни хроники говорят, что вместе с немногими верными ему людьми он отправился на юг Италии, стремясь попасть в Бриндизи, откуда без успеха надеялся бежать Спартак, но на пути туда Николас, как и античный вождь, умер. Другие - что он туда все же прибыл. По некоторым данным, он добрался даже до Иерусалима и через несколько лет воевал плечом к плечу с участниками Пятого крестового похода. Уже упомянутый нами хронист из Трира сообщает, что епископ Бриндизи помешал ему продолжать путь в Палестину. Он будто бы узнал, что отец Николаса задумал продать в рабство сарацинам всех юных крестоносцев.
Трудно, да, пожалуй, уже и невозможно разобраться в этом хитросплетении противоречащих друг другу фактов. В потемках истории исчезают незадачливый пророк, его отец и почти все их сторонники.
В общем-то, сведения о "крестовом походе детей" скорее порождают вопросы, чем отвечают на них. Начнем с того, что само наименование этой странной авантюры неточно. "Крестовым походом" называется военный поход, начатый по призыву римского папы с согласия императора Священной Римской империи и королей Англии и Франции. Ничего подобного в этой истории нет. В средневековых хрониках случившееся называли "commotio" (движение) или "peregrinatio" (паломничество). Кроме того, нигде не упоминается, что у участников этой авантюры было оружие. А какой же военный поход без него? Они шли сражаться за Святую землю, но не мечом и копьем, а уповая лишь на Божью помощь. Сперва перед ними должно было расступиться море, потом, очевидно, должны были пасть стены крепостей. Как только первое чудо не состоялось, они разуверились и в другом. В итоге на берегу моря растерянно топтались слабые, сломленные люди, не зная, куда же им идти.
Участников "движения" называют, не делая различий, детьми. Однако из уже приведенных цитат видно, что публика была очень пестрой, всех возрастов. Правда, преобладала в толпе молодежь. Только этот факт оправдывает укоренившийся эпитет "детский".
Тут уже не обойтись без объяснений филолога. В старинных хрониках приверженцев Николаса обычно именуют словом pueri. В переводе с латинского это означает "отрок", но, например, в Средние века на Руси "отроками" называли не только детей и подростков, но и слуг и рабов. В Западной Европе понятие "pueri" толкуется столь же широко. Если у человека не было ни земли, ни имущества (в ту пору наследство доставалось только старшему сыну), ему ничего не оставалось, как идти в поденщики, пастухи, слуги. Таких людей, "нищих, что дети малые", тоже звали pueri.
Итак, крестовый поход детей впору назвать "паломничеством бесправных простолюдинов". Его участники напоминают тех несчастливых бедняков, что в 1096 г. доверчиво ринулись за Петром Пустынником и нашли лишь свою смерть. В тот бесславный поход беднота тоже брала с собой жен и детей. Как все повторяется!
Почему же столько людей - и малых, и старых готовы были по первому зову отрока- агитатора устремиться в неизвестные края? Что им на месте-то не сиделось? Дело в том, что в Европе к XIII в. изменились условия жизни. С тех пор как под ударами варваров погибли античные полисы, страны Европы на протяжении многих столетий были "странами без городов". И вот все переменилось. Крохотные, жалкие огороженные местечки в XIII в. начали стремительно расти. Произошла "городская революция", стремительно развивалась торговля, благополучие людей росло, рождаемость резко увеличилась. Возникло перенаселение. Все это постепенно расшатывало устои феодализма. Земля не могла прокормить избыток крепостных, и не в силах найти себе занятие в деревне, они бежали в города, нанимались в поденщики и т.п. Пропасть между нищетой и богатством увеличивалась. Именно среди таких неприкаянных людей - "нищих, что дети малые" - нашлось много желающих отправиться в Палестину, чтобы, наконец, поселиться на своем клочке земли в этой стране, по праву принадлежащей христианам.
Церковные и светские власти почти не обращали внимания на этот назревавший кризис - их заботили лишь междоусобные распри. Даже во время Третьего крестового похода (1189-1192), когда решалась судьба государств, созданных крестоносцами на Востоке, английский и французский короли продолжали враждовать. В решающий момент часть армии во главе с королем отплыла во Францию, бросив первые европейские колонии на произвол судьбы.
В начале XIII в. ожесточенные войны шли уже в самой Европе. Отправившись в 1202 г. из Венеции в Египет крестоносцы попали, в конце концов, в Константинополь и разграбили его. Вместо Гроба Господня они обрели золото и другие сокровища, предпочитая, как сетовал Иннокентий III, "земные блага небесным".
В 1209 г. армия французского короля Филиппа II Августа, позорно бежавшего из Палестины, вторглась в Лангедок - богатую область на юге Франции, обособившуюся от севера страны (сам король в этом походе не участвовал). В Лангедоке были очень популярны учения еретиков - катаров и вальденсов. Поэтому на первый взгляд, война имела религиозную подоплеку: защитники христианской веры сражались против людей, ее осквернивших. Однако и здесь на первом плане были экономические и политические интересы: Франция поглотила соседнюю, более развитую страну.
Папа Иннокентий хорошо сознавал растущую пропасть между бедными и богатыми, в которую грозил рухнуть весь подвластный ему мир. Видя, что народ отворачивается от церкви, он попытался спасти то, что еще можно спасти. Именно в 1212 г. он изо всех сил пытается направить в полезное русло энергию множества обездоленных, злых, готовых на все людей: подстрекает их к войне с магометанами.
В том же 1212 г. (воистину в этот год все митингуют и призывают сразиться с нечестивыми: юноши и церковные иерархи, бродячие безумцы и безумные короли!) на Пиренейском полуострове разыгрывается важнейшее сражение, определившее судьбу арабских владений в Европе. Правители Кастилии, Наварры, Португалии и Арагона давно мечтали сокрушить власть альмохадов - исламских фундаменталистов, что мешали продвижению испанцев на юг полуострова. Сейчас, объединив силы, они готовились к войне. Узнав об этом, папа приветствует "верных своих слуг", называя грядущий территориальный захват "войной за веру". Папа надеется, что победа вселит в души христиан радость, ободрит и укрепит их; он ожидает, что общество снова охватит энтузиазм и начнется духовный подъем.
В феврале 1212 г. король Кастилии Альфонс VIII возвестил о скорой битве; по всей Европе прокатывается волна воодушевления. 16 мая, накануне войны, папа организует шествие в Риме, чтобы показать, что церковь целиком поддерживает войну с альмохадами. Вероятно, подобные шествия проходили также в разных уголках Германии и Франции. Возможно, Николас сам был увлечен царившими в обществе настроениями и именно это побудило его начать свой "крестовый поход", собрав под свои знамена нищих, детей, женщин и стариков.
В те дни добровольцам был открыт путь на Восток и Запад. Люди побогаче могли ехать в Испанию, снарядившись для войны с маврами, бедные патриоты христианства отправлялись в пеший поход. Две армии почти одновременно двинулись на мусульман - одна рассеяла их, другая рассеялась сама.
16 июля 1212 г. близ местечка Лас-Навас де Толоса войско арабов было напрочь разбито христианами. Реконкиста стала необратимой; "Варвары Запада" выиграли первый в этом году "крестовый поход". Второй, в который вел Николас, окончился на итальянском побережье. Но был еще и третий поход; он тоже начался весной 1212 г. - весной "всеобщей мобилизации христиан".
Невероятно, но в те же месяцы 1212 г., когда по всей Германии собираются в ополчение дети, подобная страсть охватила и французских отроков. Хронисты сообщают о появлении некоего мальчика-пастуха по имени Стефан, жившего к западу от Орлеана. В мае он объявил об удивительной истории, с ним приключившейся. Он подал нищему еду, а тот вложил ему в руку священное послание, отправленное самим Иисусом, и просил как можно скорее передать это королю Филиппу Августу. К сожалению, хронисты не знают ничего о содержании этого неземного письма. Но и без того видно, что Стефан - такая же харизматическая фигура, как и Николас - в те же дни собирал свое ополчение. Дошло до того, что порицались родители, мешавшие своим детям отправиться в путь.
Согласно одной из хроник, юный полководец собрал под свои знамена около 30 тыс. "детей" (pueri). Вместе с ними он отправился в Сен-Дени, где находился замок короля - чтобы попросить у того аудиенции. Но король не его принял - наоборот, не долго думая, отослал детей, большинству из которых не исполнилось и двенадцати. Что стало с самим Стефаном, история умалчивает.
Впрочем, хроника, составленная впоследствии неким монахом, рассказывает и о дальнейшей судьбе этих детей: французские pueri - как и немецкие - по-прежнему стремились попасть в Святую землю. Их ряды полнились уже и взрослыми: крестьянами, ремесленниками, священниками и даже преступниками. Они достигли Марселя, где ожидали (какие поразительные параллели!), что волны расступятся и пропустят их в Иерусалим. Однако чудо и здесь не произошло. Тут-то и пришли на помощь купцы, коих звали Хуго Железный и Вильгельм Свинья. И эти дьявольские фигуры со своими мрачными прозвищами - вовсе не выдумка летописцев. Известно, что Фридрих II, захватив этих преступных торговцев, велел их казнить. Пока же их уста источали мед и лесть, они готовы были везти "поборников Христа за воздаяние Божие" в Иерусалим.
"Дети" поднялись на семь имевшихся у них кораблей. Во время бури два корабля перевернулись у берегов Сардинии, все пассажиры утонули; остальные достигли мусульманской земли. (Позже папа Григорий IX (1227-1241) велел соорудить на острове Сан-Пьетро часовню - почтить память утонувших. Она существует по сей день.) Вот только приплыли торговцы не в Палестину, а в Алжир и Александрию, где и продали детей на невольничьем рынке. Один из обращенных в рабство через 18 лет смог вернуться и рассказал об ужасной судьбе его товарищей.
Однако историки не уверены в том, что рассказ во всем соответствует действительности. Возможно, некий хронист Альберих фон Труафонтен смешал в своем рассказе сразу две похожие истории, случившиеся в одно и то же лето - с Николасом и со Стефаном. Возможно, страшный рассказ о продаже доверчивых крестоносцев родился из слухов, возникших, когда участники этой авантюры так и не вернулись домой.
Конечно, остается немало вопросов, но в общих чертах картина ясна. В Европе кризис, все больше молодых, энергичных людей не имели за душой ничего и не знали, куда приложить свои силы. С отчаянной решимостью они шли за проповедниками, коих было немало. Полнились ряды еретиков и сектантов, появились самозваные вожди, готовые повести паству хоть на край света. Они полагались лишь на чудо - на веру, что "движет горами и морями".
В их безумной затее очень ярко отразился образ мышления средневекового человека. Эта эпоха была временем коллективных переживаний: словно огромный резонатор, толпа усиливала каждое слово, каждый жест проповедника. И тогда тысячи людей, старых и малых, бросали свои дома, оставляли имущество, чтобы послужить Господу и вернуть потерянные святыни. Словно волны, поднятые бурей, "воины Христовы" носились по всей Европе, и им мнились лишь подвиги, не награды! Что ж, подвиг в ту пору был доступен каждому, ибо свершить его было легче, чем вынести тяготы жизни. Увы, им не суждено было попасть в Святую землю, обещанную сладкоустым ангелом. Они поверили, но вера привела их в никуда.
По материалам книги Н.Непомнящего "Сто загадок истории"
Подробнее:http://planetatain.ru/blog/detskij_krestovyj_pokhod/2014-09-14-9727#ixzz3DPQHcSAi
Свежие комментарии