Оккупация. Бабушка Фрося вспоминает: «Ты им понравилась, они тебя за шкирку и - в спальню...»
Накануне 8 марта хочется в первую очередь поздравить не юных и цветущих, а тех, кто уже миновал пору бабьего лета. Это благодаря их тяжкому труду и горькому опыту молодое поколение имеет возможность так вольготно цвести. ..
Ефросинье Толмачевой 90 лет. Она родилась в селе Сулин Ростовской области. До революции территория входила в состав Донецкого округа. На западе Миллеровский район граничит с Украиной.
Ефросинья Григорьевна пережила все тяготы фашистской оккупации. А после войны ухаживала в госпитале за истощенными немцами. Всю жизнь вместе с мужем трудилась на восстановлении мостов. И в старости Ефросинья Толмачева остается такой же общительной и обаятельной. У нее дружная семья: две дочери, трое внуков и правнук.
Вот только о судьбе родственников на Украине ничего не известно...
Запретное сало
- Мой дедушка Мартын был такой знатный земледелец! – вспоминает Ефросинья Григорьевна. – Зачерпывал горсть земли, клал в рот и говорил: «Тут пшеницу сажать», «Тут бахчу сажать»...
Отец, Григорий Мартынович Усов, был «самый главный конюх». Мама, Елизавета Лукьяновна, осталась сиротой в семь лет. Бабушка Марфа, мать Григория, не хотела брать в семью бесприданницу. А строптивый сын сказал, как отрезал: «Кого хочу, того и беру». Делать нечего, покорилась. Но невестку свою недолюбливала всю жизнь.
Когда Елизавета ходила беременная, ей все время хотелось сала. А в старом подворье это райское угощение стояло целыми бочками.
Но нельзя – пост! Григорий тайком выкрадет кусочек и ночью кормит жену...
У Елизаветы было трое детей. Ефросинья – самая старшая. Когда началась война, Фросе исполнилось семнадцать.
«Он молодежь спасал...»
Осенью 41-го со стороны Донбасса хлынули так называемые «сумочники». Шахтеров эвакуировали, чтобы не попали в лапы врагу. Они шли с котомками. Местные давали им ночлег, подкармливали. Хотя сами уже начали голодать. Как говорит Ефросинья Григорьевна, «жили ночами». Собирали колосья, семена подсолнечника с колхозных полей.
Когда немец стал напирать, всех, кто мог держать в руках лопату, послали рыть окопы под Луганском. В том числе и Ефросинью. Работали от зари до зари. Спали на земле. Потом строили аэродром под Миллерово. А в один из выходных дней в начале 1942 года сельчане увидели, как фашисты с горы маршем спускаются – румыны, итальянцы, мадьяры (венгры)... Последними, под прикрытием, шли немцы.
- Как они вели себя?
- Как? Вот ты им понравилась, они тебя за шкирку и - в спальню. Мою подругу два румына изнасиловали на глазах у матери и младших братьев. Они потом уехали от позора.
Раненых красноармейцев немцы поручили заботам девчат. Пленные лежали в сарае на соломе.
- Смотрим, а у них в ранах черви ползают! Мы сметаной рану намажем, собаку пустим, она оближет, и ранка такая хорошая, светленькая... Вот и все лечение.
Одного лейтенанта по фамилии Соломкин взяла домой соседка. Заявила: «Это мой муж». И тем спасла. Так при немцах он и жил с Марусей. После войны Соломкин приезжал и собирал подписи – подтвердите, мол, что в предателях не был...
А сосед дядька Мишка стал полицаем.
- Как вы думаете, почему? Жил-жил советский человек...
- Немцы схватили его старшего сына Володьку и пистолет ко лбу приставили – иди, мол, в полицаи. А тот в ответ: «Стреляйте в меня!» - «Ну, пусть отец идет...»
- Володю не застрелили?
- Нет, забрали с собой. И выпустили, только когда дядя Миша дал согласие. Мать Володьку сразу куда-то увезла и спрятала...
По словам Ефросиньи Григорьевны, полицай зверств не чинил. Наоборот, предупреждал об облаве. Но народ все равно его недолюбливал. Дети дразнили. Дядь Мише и людей жалко, и себя жалко. Жить хотелось... А судьба известно какая. Пришли красные, и он исчез. Люди спрашивали у младшего сына Сережи, что, мол, с отцом? «Черные вороны» подхватили», - ответил тот. И все...
Староста Бабенко многих сберег от угона в Германию. Немцы осматривали людей, как живой товар. Брали только здоровых. Пуще всего боялись заразы. Вот Бабенко и посоветовал: «Делайте себе болячки».
- Мама нажевала чеснок с солью и приложила мне на ногу, - с улыбкой вспоминает Ефросинья Григорьевна. - Вздулась синяя язвочка. Немцы пришли, глянули – и скорее прочь... А угнанные односельчане и после освобождения недолго жили. Полгода, год – и все померли...
Судьба Бабенко предсказуема. Красные вывели на поле под скирду и расстреляли.
- Как же так?! – до сих пор недоумевает бабушка. – Он молодежь спасал...
Жуткий десант
В войну Ефросинья работала скотницей. Брат возился с лошадьми, а младшая сестренка нянчила в яслях малышей.
- Помните свои чувства при оккупации? Очень тягостно или ничего, человек ко всему привыкает?
На это Ефросинья Григорьевна отвечает:
- Знаешь, дочка, какая я была? Коса – ниже некуда (смеется). А все старались красоту прятать. Я ходила в маминых обносках – старых-престарых, грязных-прегрязных. Но однажды какой-то немец заметил, какая у меня коса. Схватил меня. Я вырвалась и в сад. Там, среди густой кукурузы, был вырыт окоп. В нем и отсиделась.
Итальянцы всех лягушек съели. И не только лягушек. Продукты у сельчан были припрятаны, а куриц, уток, свиней – всех порезали.
Под Миллерово были поля с пшеницей и подсолнечником. Немцы заминировали элеватор. Хотели взорвать перед отступлением. Наши голову ломали: как сделать, чтобы хлеб не взлетел на воздух? И придумали. Деревянные бадьи, рельсы, бочки – все пустили с воздуха на парашютах.
- И когда эта жуть пошла над Миллерово, - смеется Ефросинья Васильевна, - немцы все побросали и скорей улепетывать. Так хлеб уцелел. Красные освободили нас в феврале 1943 года.
Ой, миленькая, ты не представляешь! Мы были рады до беспамятства. Устали от фашистских безобразий, устали по погребам сидеть...
Сельчане все отдали Красной Армии и снова стали голодать. Мерзлую картошку собирали, ночами на колхозных полях подсолнухи трясли... Весной стало полегче. Вылезла травка – в рот ее.
Истощенные немцы
Ефросинью послали в Миллерово учиться на санинструктора. Зимой училась, летом работала в колхозе. В 46-м ее направили в госпиталь недалеко от Луганска.
- Там мне выпало ухаживать за истощенными немцами. Мы их кормили, делали уколы, перевязки, стирали и сушили бинты.
- А не противно было? Все-таки враги...
- Противно, - соглашается бабушка. – Нам не приказывали, нас просили: «По силе возможности делайте добро». А они нахальные были. Перевязываешь, он тебя еще и толкает. Ругается по-своему. Конечно, рана болит... Были и такие, кто чувствовал себя неловко, обращался по-человечески. Мол, потерпите немного, все будет хорошо. Мир будет...
Операции им не делали. Некому было. Все внимание – красноармейцам. Вскоре немцев погрузили в вагоны и отправили в Германию. На вагон была одна сопровождающая медсестра. Помрут по дороге – туда им, как говорится, и дорога...
Мостовики
С будущим мужем, старшим сержантом Павлом Толмачевым, Ефросинья познакомилась в том же 46-м году. Он работал на восстановлении моста в Краснодоне Луганской области.
Как-то Ефросинья с подружкой шла в госпиталь, а навстречу – Павел с приятелем. Поболтали и разошлись. А во время дежурства с проходной звонят: «Усова, вас ждет молодой человек». Тут уж они по-настоящему познакомились и приглянулись друг другу.
- Когда сошлись, у него по телу вшей было! Мыться было нечем. Жили в сарайчике – тут корова, а тут летняя кухня. В 47-м приходит начальник поезда и говорит: «Нас отправляют строить дальше. Кто не зарегистрировался, в вагоны не возьмем!» И пошли все регистрироваться... (Смеется).
В Куйбышев Толмачевы попали после Уфы, в 1952 году. Восстанавливали железнодорожный мост через Самарку. Жили прямо в вагонах. Через несколько месяцев получили квартиру в щитовом бараке. Все в одной комнате – печка, кухня, спальня, столовая...
- Большая комната?
- Девять метров. Лидина кроватка, наша, тесный проход и все. Старшая дочка родилась в Уфе, в 50-м. Через семь лет – Лена. А между ними было два выкидыша. Голодно, тяжело... Придет состав с песком, щебнем. А мы, женщины, разгружаем наравне с мужчинами...
В 1963 году Толмачевым дали квартиру на Безымянке. Зашли и ахнули – красота! Аж две комнаты. И вода, и отопление – все для счастья.
Работать в госпитале муж запретил из ревности. Ефросинья Григорьевна трудилась вместе с ним в мостоотряде. Сейчас Павла Андреевича уже нет в живых. Старшая дочь, Лидия Павловна, окончила техникум связи. Была начальником почты. Младшая, Елена Павловна, окончила швейное училище. Но по специальности не пошла, всю жизнь проработала в метрополитене.
День Победы во время войны
Напоследок касаемся самой больной темы. Эта война, увы, не «дела давно минувших дней»...
- У вас родственники на Украине остались?
- В Харькове племянница, дочка брата, - отвечает Ефросинья Григорьевна. – А в Луганске – дочка тети Маруси.
- Связь поддерживаете?
- Это невозможно. Трубку не берут.
- Что думаете про войну, которая сейчас на Украине?
Бабушка приходит в сильное волнение:
- Ох... Была бы моя власть, я бы этих бандеровцев всех перемолола! (Показывает руками). Что они делают?! Брат брата убивает! Или они не люди? Как пауки, захватили все и жируют...
- Как будете отмечать День Победы?
- Хочется с сестричкой встретиться, - тихо говорит Ефросинья Григорьевна. – Узнать, живы или нет. Хочется, чтобы война кончилась...
Анна Штомпель, газета "Самарские известия"
фото: "Самарские известия"
Свежие комментарии